Безумная Роща - Страница 108

108

Сказал Мирэн:

— Что это за мир?

— Он лишь недавно был рожден из Хаоса, — ответил Мъяонель, — и стихии его замутнены еще не очень сильно. Там же собираюсь поселиться и я. Однако есть те, кто не желает этого и противится мне, и среди них много искусных волшебников.

Сказал Мирэн:

— Ты желаешь, чтобы я помог тебе в этой войне?

Сказал Мъяонель:

— Да. Ты согласен?

Ответил Мирэн:

— Я согласен. Помоги мне выбраться отсюда — и я выполню все, что ты не попросишь.

Сказал Мъяонель:

— Сильное недоверие вызывает во мне легкость, с которой ты бросаешься подобными обещаниями. Поклянись лучше, что признаешь мое превосходство на время войны, и только. Большего я не стану от тебя требовать.

Повелитель Порчи, услышав условие, тот час же поклялся.

— Когда я освобожу тебя, — сказал ему Мъяонель, — не отказывайся от разума и от клятвы, ибо тебе не одолеть меня. Моя Сила, как и твоя, проистекает из Бреда, но я сильнее тебя. Мне многое известно о тебе, тебе же обо мне неизвестно ничего. Однако если мне придется усмирять тебя силой, я снова брошу тебя в эту яму и не пощажу, даже если ты станешь умолять о пощаде. Помни об этом и не совершай опрометчивых поступков.

И протянул руку Повелителю Порчи. Но когда Мирэн подошел ближе и протянул свою руку, Мъяонель, избегая соприкосновения рук, схватил Повелителя Порчи за горло и таким образом вытащил его из ямы. Ибо Мъяонель не хотел, чтобы Порча сама касалась его. Оказавшись на свободе, Мирэн оскалился (а длинны были его зубы!), и в глазах его горели злоба, зависть и страх. Потому что почувствовал Мирэн, что, совершив его освобождение таким образом, Мъяонель ограничил его и стал защищен от его Силы. Ведь действие, совершенное Мъяонелем, было не просто действием, но Ритуалом Силы. Ибо для искушенного в Силе исчезает все механическое и обыденное, но все становится преисполненным магии. Тогда даже и шаг, и вздох, и взгляд могут стать ритуалом, частью творимого волшебства.

Зарычал Мирэн:

— Где те, кого следует уничтожить? Как можно скорее желал бы я вступить с ними в битву и как можно скорее развязаться с твоими условиями!

Сказал Мъяонель:

— Не стоит спешить. Я буду решать, когда мы начнем эту войну, и я буду решать, когда мы ее закончим.

Сказал Мирэн:

— Не окончится ли она тогда, когда все наши враги будут умерщвлены?

Сказал Мъяонель:

— Отнюдь. Ибо вопрос о том, что такое смерть — вопрос не только практический, но и философский. И решать, как правильно рассматривать этот вопрос, тоже буду я.

И Повелитель Порчи понял, что пойман и что освободитель не оставил ему никакого способа избавиться от наложенных уз, минуя свою собственную волю. Осознав это, Мирэн вынужден был смириться, а, смирившись, покамест перестал размышлять о том, как бы ему напасть на своего освободителя и половчее убить его.

Мъяонель вывел своего спутника из Царства Бреда и пришел вместе с ним в Хеллаэн. Мирэн, следуя за своим освободителем, молчал, но вид его сильно пугал прохожих.

Когда Мъяонель пришел в Башню Луча, то узнал, что Рола уже договорилась о встрече с Принцем Каджей. И вот, они вышли на крышу Башни и сели в золотую ладью, стоявшую там, и Повелитель Порчи с ними. Повинуясь заклинаниям Ролы, ладья оказалась в фокусе Луча Башни, поднялась в воздух и поплыла на северо-восток.

Минуя различные области Хеллаэна, летела ладья, и Луч вел ладью, а ветра поддерживали ее. Летела ладья над городами, и холмами, и пустошами, и приблизилась к горной гряде. И когда пролетала ладья между горами, ощутил Мъяонель искажение в плоти мира, и понял, что покинули они видимые пределы Хеллаэна. Так прошло еще некоторое время. Горы стали ниже и не были уже столь безжизненны и холодны, как горы Хеллаэна.

Увидели они внизу широкую дорогу и полетели над ней. И увидели они большую, хорошо укрепленную цитадель, вокруг которой был город, также окруженный стенами. Множество дорог вело к этой цитадели. И с одной стороны от цитадели были горы, а с другой — море, и множество кораблей, военных и торговых, стояло в порту на пристани.

Золотая ладья, перелетев через городскую стену, приблизилась к цитадели и опустилась на широкую площадку, предназначавшуюся для подобных воздушных кораблей. На площадке стояли иные воздушные корабли, и летающие колесницы, и ковры-самолеты, а в огороженной его части — шемгасы и большие крылатые демоны.

Когда Мъяонель, Мирэн и Рола покинули ладью, появился один из мажордомов и, пригласив их следовать за ним, провел гостей к Принцу Каджей.

О, сколь великолепен, величественен и восхитителен был замок Принца Каджей, Каджети! Вел гостей мажордом сквозь залы с малахитовыми стенами, и сквозь залы с янтарными стенами, и сквозь залы с нефритовыми стенами.

Когда Рола, Мъяонель и Мирэн вступали во дворец, то видели они, что стражники, охранявшие внешние стены, высоки ростом, сутулы и широконосы. Желтоватые их волосы были всклочены, руки длинны, зубы остры, а сердца — скоры на гнев. Облачены они были в серые доспехи.

Когда же они проходили через залы с малахитовыми стенами, то видели, что их охраняют стражники в блестящих кирасах и черных кольчугах. Не столь высоки были они ростом, и руки их были меньшей длины, но зато все они держались прямо. У них были бронзовые волосы и черные глаза, что смотрели жестко, хотя и без вражды.

Когда же они проходили через залы с янтарными стенами, то видели, что их охраняют стражники в доспехах, сделанных будто бы из полупрозрачного черного камня. Спокойны были их лица, а глаза смотрели так, будто бы не видели никого из пришельцев. Волосы их были тускло-голубые, будто прозрачные. Бесцветно-голубыми были глаза их. Поверх их доспехов были накинуты плащи из прозрачной ткани, благодаря которым стражники могли становиться невидимыми.

108