И она услышала, как Каэрдин, по-прежнему обнимавший ее, сказал:
— Хотя у этого подлинного, истинного, у того, что ты воспринимаешь как Великую Красоту или Великую Музыку, проникающую во все и воплощающуюся во всем, и нет имени, все же есть имя, вполне ясно выражающее природу этого незримого, предвечного, истинного. Это имя…
— Любовь, — промолвила Нинель.
— …любовь, — вторил ей Каэрдин.
сентябрь 2000 — январь 2002.
— На хрена ты меня разбудил, Майки? Что тут происходит?
— Капитан сказал, что у нас гости.
— В своем ли ты уме, Майки? Какие гости? Мы ж в гипере, мудила!
— Сам не пойму, что кэпу в голову взбрело. Главный компьютер, наверное, барахлит. Или метеорит пробил силовой экран и повредил обшив… Дерьмо!.. Какие метеориты, мы же в гипере!..
— Шел бы ты к себе в каюту, приятель. Приляг там, отдохни. А я тут сам посмотрю, что и как.
— Заткнись, Иван!
— Ах, какие мы нежные — уже и пошутить нельзя!
— Не нас сюда надо было посылать, а ремонтную бригаду. Вот что я об этом думаю.
К сожалению, автор этих замечательных стихов мне неизвестен. Саму песню слышал много лет назад на каком-то квартирнике, интернет относительно авторства выдает противоречивую информацию.