Безумная Роща - Страница 168

168

Впрочем, и без Джерениона Совет уже не относился к Мъяонелю с той же враждебностью, как прежде. По крайней мере, не весь Совет. Убедившись, что Хозяин Рощи следует своим обязательствам и не распространяет свою Силу далее оговоренных пределов, те из членов Совета, кто не делил мир на зло и добро и кто не имел к Мъяонелю никаких личных счетов, перестали видеть в нем бешенную тварь, которую следует уничтожить без всякой жалости, а в его союзниках — только разбойников, ищущих чем бы поживиться.

Ауг и Глаанест поселились на юго-западе, в землях, которые некогда выбрала Тайнианим, в землях, где сущность людей уже была изменена колдовством служителей Солнцеликого. Они зажили обособленно, но все же сохранили союзнические отношения с Хозяином Рощи, хотя Глаанест с некоторых пор не слишком-то любил его.

Аспид, Гадюка, Гюрза и Каскавелла удалились обратно ко двору Змеиной Королевы Винауди. Впрочем, каждый из них сохранил в Эссенлере некоторые владения. И если Гюрза и Каскавелла, увлеченные молодостью, любовью, волшебством и различными приключениями, в которые они постоянно встревали, вскоре позабыли об этих землях, то Гадюка помнила о них постоянно. Она часто возвращалась в Эссенлер и тщательно укрепляла свою Силу в Рассветных Землях. Говорили, что в своем темном замке в глубине Проклятого Леса она расчленяет людей и проводит над ними какие-то колдовские опыты, но какова сущность этих опытов — сказать не мог никто, ибо Гадюка никого не подпускала близко к своим делам. Она враждовала и с Советом и с Мъяонелем, и хотя и не объявляла никому из них открытой войны, но всех чужаков, случайно оказавшихся в ее владениях, она или убивала, или превращала в демонов.

Аспид время от времени возвращался в Эссенлер и навещал Мъяонеля. И тогда, как желанного гостя, принимал его Владыка Бреда в своем замке в кругу танцующих деревьев-теней. Слуги накрывали стол на широкой террасе, расположенной высоко над землей, хозяин и гость неторопливо пили красное или белое вино и рассуждали о сущности Сил и о различных аспектах колдовского Искусства. Двум колдунам, достигшим не только в Силе, но и в Искусстве легендарных высот — им было о чем поговорить друг с другом.

Также, хотя и чаще, чем Аспид, появлялся в замке Мъяонеля другой гость — Армрег, Принц Каджей. После заключения мира он вернулся в свою столицу, Каджети, и продолжал жить там, в то время как в Эссенлере, в тех землях, что остались за каджами, правили от его имени вельможи и наместники. Однако наместники происходили из различных кланов, и отношения между ними оттого были не самые добрые. Армрег не вмешивался в их свару — у него хватало дел и в других Землях. Когда вспыхнула война между наместниками и Гансейтом, ставленником Совета Лордов, тем самым людским королем, от чьих земель каджи отрезали изрядный ломоть, Лорды Эссенлера и Мяъонель встретились вновь и подтвердили общую клятву о том, что никто из них не станет вмешиваться в дела смертных и помогать «своим» в чем бы то ни было. Армрег не был рад такому повороту дел, но и не слишком опечален — в числе воинственных наместников числилось немало искусных колдунов. В грянувшей войне они стали достойными противниками людских чародеев, а именно — короля Гансейта и его приближенных, которые в большинстве своем были учениками учеников Восседающих в Совете.

Что касается дроу и князя их, Кемерлина-Отступника, то Мъяонель сдержал данное им обещание. Не в его силах было полностью восстановить первоначальное Целое этого народа, но из частиц собственной Силы и из природной магии Эссенлера он создал новое Целое, ограниченное, впрочем — что было неизбежно — пределами его собственной Силы. Хотя личная свобода тех из дроу, кто доверился ему, осталась в неприкосновенности, магические таланты этого рода темных альвов претерпели значительные изменения. Их волшебство как бы срослось с волшебством Рощи, стало неотделимым от нее. Несомненно, подобное сближение несло в себе как сильные, так и слабые стороны. Это была неизбежная цена. Но через семь лет после заключения мира с Советом и впервые за много тысячелетий в народе дроу родился ребенок, оба родителя которого принадлежали к народу темных альвов. Ребенок, не бывший полукровкой, ребенок, природу которого в первые годы его жизни не нужно было изменять посредством колдовства.

Ирвейг часто приходил в Безумную Рощу. Ему были любопытны темные альвы, нашедшие приют в колдовском лесу, и их дружбы и знаний искал Повелитель Теней. Он не был высокомерен, и сам был готов поделиться тем, что знал и умел. Дроу не отвергли его; многие тайны Искусства постиг с их помощью Ирвейг, однако и сам открыл им кое-какие секреты волшебства. Мъяонель не раз звал его в гости, но Повелитель Теней избегал его общества. Мъяонель был Лордом, а Ирвейг не доверял никому из тех, кто, как и он сам, был причастен к Силе. Смертным же — хотя и не всем — он мог довериться, ибо не ждал от них ни зла, ни предательства.

Еще реже, чем Ирвейга, видел Мъяонель прочих членов Совета. Впрочем, он не жалел об этом и не стремился сблизиться с ними. Каково же было его удивление, когда однажды ожило зеркало в его колдовских покоях и отразило образ Астаны, Хозяйки Деревьев. Он слегка поклонился и вежливо приветствовал ее; она же в ответ процедила сквозь зубы:

— Так вот чего стоят все ваши слова и клятвы! Так-то вы блюдете наш договор!

— Что произошло? — Спросил Мъяонель.

Астана презрительно фыркнула.

— «Что произошло»? — Переспросила она. — Неужели вы будете изображать из себя полного дурака и делать вид, будто бы вам ничего не известно? О, теперь я вижу, сколь правы были говорившие, что все клятвы и обещания для вас — лишь пустой звук!.. Но, предупреждаю вас, милорд: если вы не прекратите то, что начали, я немедленно соберу Совет и потребую…

168